В белом плаще с кровавым подбоем, шаркающей кавалерийской походкой, ранним утром 14 числа весеннего месяца нисана в крытую колоннаду между двумя крыльями дворца Ирода Великого вошел прокуратор Иудеи Понтий Пилат.
(М. Булгаков "Мастер и Маргарита")
ПОНТИЙ ПИЛАТ
Глухо колеса стучат подо мной,
Изредка домик промчит за окном,
А в поезде люди, и люди все спят,
И только одной мне приснится Пилат.
Кровавый подбой трепещет во мгле,
Я снова стою на Лысой Горе…
В дымке лиловой сгорает закат,
В лунной дороге растаял Пилат.
Но думы о нем не дают мне уснуть,
Как будто сама испытала всю жуть;
И адская боль разрывает висок,
Как будто с Пилатом живу в унисон.
Он сильно измучен, он сильно страдал,
За что же, Господь, ты его наказал?!
Ведь все там случилось, как Ты повелел:
Иисуса распял он по воле Твоей.
Понтий Пилат, приснись мне опять –
Я хочу эту боль за тебя испытать.
Быть может, однажды я стану другой
И с вами пойду по дороге ночной?
Белый плащ и кровавый подбой,
Я снова хочу повстречаться с тобой…
Понтий Пилат – повторяю во сне…
Понтий Пилат – поселился во мне…
Лилия Шеломанова,
Москва, Россия
Образование: Институт иностранных языков Российкого университета дружбы народов (ИИЯ РУДН).
Автор и ведущая программы "Театр наизнанку" на "Живом ТВ", также пишу статьи на различные темы для журнала "Бизнес и Леди" e-mail автора:caeli@lianet.ru сайт автора:мои интервью
Прочитано 4268 раз. Голосов 4. Средняя оценка: 4.5
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
3) Жизнь за завесой (2002 г.) - Сергей Дегтярь Я писал стихи, а они были всего лишь на бумаге. Все мои знаки внимания были просто сознательно ею проигнорированы. Плитку шоколада она не захотела взять, сославшись на запрет в рационе питания, а моё участие в евангелизациях не приносило мне никаких плодов. Некоторые люди смотрели на нас (евангелистов) как на зомбированных церковью людей. Они жили другой жизнью от нас и им не интересны были одиночные странствующие проповедники.
Ирина Григорьева была особенной. Меня удивляли её настойчивые позиции в занимаемом служении евангелизации. Я понимал, что она самый удивительный человек и в то же время хотел, чтобы она была просто самой обыкновенной девушкой. Меня разделяла с ней служебная завеса. Она была поглощена своим служением, а я только искал как себя применить в жизни и церкви. Я понимал, что нужно служить Богу не только соответственно, не развлекаясь, но и видел, что она недоступна для меня. Поэтому в этом стихе я звал её приоткрыть завесу и снять покрывало. Я хотел, чтобы она увидела меня с моими чувствами по отношению к ней и пытался запечатлеть состояние моего к ней сердечного речевого диалога, выраженного на бумаге. Но, достучатся к ней мне всё никак не удавалось.